Ее знали очень многие жители города. Знали женщину-врача, которая не откажется пойти к больному в глухую, темную ночь, когда не горят фонари, или в бездорожье, когда люди тонут на перекрестках в грязи. Она пойдет и в богатый купеческий дом, и в убогое жилище бедняка, и если увидит там нужду, оставит деньги на лекарство.
Это одна из первых частно-практикующих женщин-врачей, начавшая в Перми свою работу в 1882 году, Мария Яковлевна Бруштейн.
Выросла Мария Бруштейн в сравнительно состоятельной, но трудовой среде. После гимназии училась на Высших Петербургских врачебных курсах. Здесь под влиянием передовых профессоров и демократически настроенных товарищей сложились ее убеждения. Деятельность врача Бруштейн не ограничивалась только лечением больных. Она постоянно интересовалась общественной жизнью, много читала. Мария Яковлевна состояла в обществе врачей, участвовала на его заседаниях и на губернских врачебных съездах, была частым посетителем собраний научно-промышленного музея, который в то время являлся центром научной мысли Прикамья.
Пермь и Пермская губерния были издавна местом политической ссылки, и число ссыльных возросло после 80-х годов. В Перми появилась «Организация помощи политическим ссыльным». В нее вошла и врач Бруштейн. Ей случалось предоставлять квартиру для нелегальных собраний и давать свой адрес для явки.
Наступил 1905 год. По-иному пошла жизнь многих людей, в том числе и врача Бруштейн. Она отдалась профсоюзной деятельности. Выбранная в местное организационное бюро Союза союзов, Мария Яковлевна горячо взялась за дело.
Профессиональные союзы, имевшие вместе с тем и политический характер, начали возникать по всей стране в связи с ростом волны забастовок с весны 1905 года и особенно широко распространились в октябрьские дни. В. И. Ленин считал их «пособником политической агитации и революционной организации» (т. 6, стр. 116). Всероссийский Союз союзов возник на майском Всероссийском съезде в Москве. Основным ядром его являлась оппозиционно настроенная буржуазно-либеральная интеллигенция. В. И. Ленин считал Союз союзов наиболее радикальным левым крылом буржуазного либерализма, которое «тяготеет к союзу с революцией или, по крайней мере, к поддержке ее» (т. 12, стр. 169).
Возник и Пермский союз работников медико-санитарного труда. 20 ноября 1905 года состоялся съезд группы лиц медицинского персонала, в принципе принявший устав Всероссийского союза медицинских работников и учредивший Пермское отделение этого союза. Во временное организационное бюро отделения вошла и М. Я. Бруштейн. Ее квартира стала штаб-квартирой союза. Ее адрес был широко опубликован в качестве места, где можно получить информацию и всякого рода справки по вопросам, связанным с союзом медицинских работников. Она держала связь с городскими членами союза и вела переписку с иногородними.
Временное организационное бюро Пермского отделения союза обратилось ко всем медицинским работникам губернии с воззванием, призывавшим объединиться в профсоюз. В этом воззвании была приведена резолюция состоявшегося в марте 1905 года Пироговского съезда, в которой говорилось «о необходимости организоваться для борьбы против самодержавно-бюрократического строя для полного его устранения и за созыв Учредительного собрания».
Воззвание вызвало отклик из уездов. Особенно горячо отозвался из глухого села Юрлы Чердынского уезда представитель группы врач Фиалковский. Он прислал список примкнувших к союзу работников медико-санитарного труда. В недалеком будущем он предполагал соединить в союз группу учителей. Он просил врача Бруштейн выслать ему программы союзов и партий и соответствующую литературу. Однако начавшиеся репрессии помешали созданию союза медицинских работников.
В период октября-ноября 1905 года в Прикамье наибольшим влиянием пользовались союз железнодорожников и союз почтово-телеграфных служащих. Благодаря работе социал-демократов большевиков эти союзы активно участвовали в революционном движении.
В ноябре 1905 года Пермский союз почтово-телеграфных служащих принял участие во Всероссийской стачке. Забастовка в Перми проходила дружно. Союз наряду с экономическими требованиями выдвинул ряд политических: созыв Учредительного собрания, амнистию политическим заключенным и другие. Ответом был арест руководителей. Оставшиеся на свободе члены комитета обратились за поддержкой к другим союзам. Создана была комиссия из делегатов различных союзов. В нее была введена и М. Я. Бруштейн. В переговорах с временно исполняющим обязанности начальника губернии Стрижевским об освобождении арестованных членов почтово-телеграфного союза она приняла самое горячее участие.
7 января 1906 года врача Бруштейн после обыска и без предъявления обвинения арестовали и заключили в пермскую тюрьму. При обыске были взяты хранившиеся у нее документы союза медицинских работников и письма.
В государственном архиве Пермской области сохранилось дело «О вредной агитационной деятельности женщины-врача Марии Бруштейн». Охранное отделение сообщало губернатору, что «врач Бруштейн по секретной агентуре с осени 1902 года находилась под негласным надзором полиции как личность неблагонадежная, возмущавшая общество своими крайними суждениями и взглядами по отношению к правительственным мероприятиям и администрации». Охранное отделение признавало деятельность врача Бруштейн «безусловно вредной, так как, являясь умелым и ловким агитатором, она действует на молодежь и людей менее ее развитых». Доказательством последнего положения служило поведение ее племянницы — ученицы Пермской женской гимназии Анны Зиф, у которой при обыске обнаружили списки организаций учащихся горнозаводского училища и средних учебных заведений города Перми.
В том же сообщении охранного отделения имеются сведения о переговорах делегатов пермских профессиональных союзов с начальником губернии Стрижевским по делу об освобождении арестованных членов Пермского комитета почтово-телеграфного союза.
Врач Бруштейн, по-видимому, возглавляла делегацию, так как выступала главным образом она и в заключение «грозила начальнику губернии, что в случае отказа освободить арестованных вечером в город придет 10-тысячная толпа рабочих Мотовилихи». Не получив окончательного ответа, врач Бруштейн по тому же поводу была на квартире начальника губернии два-три раза, последний раз в 11 часов вечера и настаивала пустить ее, чтобы убедиться, что начальника губернии нет дома.
Когда в городе стало известно об аресте врача Бруштейн, это событие взволновало общественность. В правительственные инстанции пошли протесты.
27 мая 1906 года в I Государственной думе министерству внутренних дел был сделан запрос по поводу содержания врача М. Я. Бруштейн в пермской тюрьме без предъявления обвинения. Поскольку при запросе заявления относительно спешности его сделано не было, его передали в комиссию.
12 июня 1906 года комиссия предложила Государственной думе обратиться к министрам внутренних дел и юстиции с запросами: «1) о причине допустимости большого числа арестов в административном порядке, 2) о принятии мер к освобождению указанных арестованных лиц, в частности арестованного пермского врача М. Я. Бруштейн и 3) о привлечении к ответственности должностных лиц, виновных в незаконном содержании в тюрьме означенных лиц».
Но, как известно, Государственная дума никакой реальной власти не имела, она была вскоре разогнана, и запросы влияния на судьбу М. Я. Бруштейн не оказали.
Постановлением Особого совещания при министре внутренних дел врач М. Я. Бруштейн была присуждена к административной высылке в Архангельскую губернию на два года с подчинением гласному надзору полиции.
В тюрьме врач Бруштейн почувствовала себя нездоровой, была переведена в губернскую больницу, а затем отдана на поруки. Мария Яковлевна подала заявление в министерство внутренних дел с просьбой разрешить ей поехать лечиться за границу. После некоторых проволочек ссылка в Архангельскую губернию была заменена ей высылкой за границу на тот же срок с условием местожительства в Берлине, где она должна оставаться под надзором полиции. Вернуться в Пермь ей удалось раньше срока.
С начала первой мировой войны по предложению губернского комитета Всероссийского земского союза помощи больным и раненым воинам врач Бруштейн работала в лазаретах. Она заведовала лазаретом на 80 коек для наиболее трудных терапевтических больных. Несколько позже она включилась в работу комитета по устройству беженцев и создала приют для подкидышей. После революции Мария Яковлевна продолжала заведовать приютом для подкидышей, который впоследствии превратился в Дом матери и ребенка.
Когда Советская республика приступила к организации дела здравоохранения на новых, социалистических началах, Мария Яковлевна, несмотря на свои 60 лет, включилась в ряды его строителей. Она работала врачом контрольной комиссии губздравотдела, врачом-консультантом в детских учреждениях и т. П.
В 1925 году правительство назначило М. Я. Бруштейн персональную пенсию.
Умерла Мария Яковлевна 84 лет 28 ноября 1941 года.
